Хочу возродить древнюю графоманскую традицию писать несколько строчек о прочитанных книгах. В первую очередь, это навеяно вот этого плана списками правил, но еще — мне необходимо бороться с этим вечным стремлением проглотить-и-ничего-не-запомнить. Книга, лично мне, ценна ровно настолько, насколько она что-то после себя оставила — я вот хочу ей в этом помочь. Смысла во всех пометках очень мало, если потом они так и остаются пометками на полях. А еще — мне нужно лучше учиться выбирать важное или хотя бы интересное мне. Надеюсь, что переписывая, я еще раз задумаюсь на счет того, действительно ли настолько важен этот отрывок.

Мне нужно создать лучшую систему анализа прочитанного. В первую очередь для развития навыков анализа и соотношения с остальным, развития концентрации, способность видеть вещи в контексте. Сейчас много работы идет зря, много времени теряется, мало запоминается — я не удовлетворен, в общем. Пусть это будет условным началом.

Хотя, возможно, я начинаю не с самой лучшей для этого книги.

Что я из нее вынес:

1. Парочку интересных мыслей и шаблонов
2. То, что я откровенно слаб в литературе — люблю читать, но такого плана анализ дискомфортно выше моей головы
3. Я взял из этой книги не максимум того, что мог.
4. Надо научиться правильно и содержательно читать то, что читаю, иначе это трата времени. Я не умею продуктивно читать.

Прочитать: Дон Кихота, The Sleepwalkers: How Europe Went to War in 1914,  Mann: “Doctor Faustus”, Словарь прописных истин Флобера, “Лунатики”, Der Nachtsommer

Роман

с 12. Единственное правоо романа на существование — раскрыть то, что может раскрыть один только роман. Роман, который не раскрывает ни одного доселе не изведанного элемента бытия, аморален.

с 15. Человек мечтает о мире, где добро и зло были бы четко различимы, потому что в нем живет врожденное, неискоренимое стремление судить, поежде чем понять. На этом стремлении основаны религии и идеологии. … неспособность смириться с отсутствием Высшего Судии

с 19. Обычная сила, желающая утвердиться в качестве силы,  “Воля к воле”

К. 25. Роман несовместимый с тоталитарным миром. (…) Мир, основанный на единственной Истине, и мир романа — двойственный и относительный — устроены совершенно по-разному. Тоталитарная истина исключает относительность, сомнение, вопрос. (…) Романы в комм. России не имеют отношения к постижению бытия, они не открывают новые частицы существования — они лишь подтверждают уже сказанное. (…) Романы после завершения истории романа. (…) Роман воспроизводит свою форму, лишенную духа

29. Если роман и должен исчезнуть, то не потому, что силы его на исходе, а потому что мир вокруг больше не является его миром

Упрощение

30. “Головокружительное упрощение всего”. (…) жизнь человека оказывается упрощена и сведена к его социальной функции, история народа — к нескольким событиям, которые в свою очереедь сводятся к тенденциям и интерпретациям, социальная жизнь — к полит. больбе, она — к конфронтации двух великих держав на планете. (…)

31. СМИ усиливают и направляют процесс упрощения. Они распространяют по всему миру одни и те же стереотипы и клише, пригодные для восприятия как можно большего числа людей. (..) Не важно, что в разных газетах разные интересы — за ними всеми есть некий общий дух. Одно и то же видение мира, оно отражено в том же принципе, по которому отобраны рубрики, в одном словаре и одном стиле.  (…) Этот общий дух СМИ, скрытый за их полит. разнородностью, и есть дух нашего времени. Он противоречит духу романа.

32. Святая троица современного романа — Пруст, Джойс, Кафка

33. “ее убеждения были всего лишь прилепленными к ее судьбе, а судьба была прилепленная к ее телу. Он вдруг увидел ее как случайное соединение тела, мыслей и потока жизни, соединение неорганичное, произвольное и нестойкое” // “Я” и буддизм

О 50. “Жизнь ее была лишь продолжением жизни матери, примерно такф, как бег шара на бильярде есть лишь продолжение движения руки игрока”

О 51. Человек соотносится с миром не так, как субъект с объектом, не как глаз с картиной; даже не так, как актер с декорацией на сцене. Человек и мир связаны, как улитка и ее раковина: мир является частью человека, он есть его значение, и по мере того, как изменяется мир, бытие (in-der-Welt-sein) изменяется тоже.

59. “Когда некий феномен возвещает издалека о своем скором исчезновении, многие из нас знают об этом и, вероятно, сожалеют. Но когда агония подходит к концу, мы смотрим уже в другую сторону. Смерть становится невидимой. Вот уже некоторое время назад река, соловей, полевые тропинки перестали занимать наши мыс- ли. Они больше никому не нужны. Когда завтра с планеты исчезнет природа — кто это заметит?”

60. “Историк расскажет вам о произошедших событиях. Напротив, преступления Раскольникова никогда не было. Роман исследует не реальность, но существование. А существование — это не то, что произошло, существование — это поле человеческих возможностей, все, чем человек мог стать, все, на что он способен. Романист чертит карту существования и открывает ту или иную возможность человека. ”

61. “Доктор Фаустус”  Манна

62. Мы можем смириться с потерей любви по какой-то причине. И никогда не простим себе, что потеряли ее без всякой причины.

О 81. пока однажды “любовь не сменит дружбу”, “а затем снова не затихнет в дружбе”

Лес символов

82. Стихотворение Бодлера

О Т 84. Перед их глазами все превращается в символы (Элизабет в символ семейного покоя, Бертранд в символ ада), и когда им кажется, что они противодействуют реальности, на самом  деле они противодействуют символам. // Поинтересоваться насколько вообще общий закон символов работает на человека — как минимум во время рисования тоже есть символы. Чем меньше подгоняем то, что чувствуем, под готовый символ, тем лучше чувствуем реальность?

Т 85. Человек — дитя, заблудившееся “в лесу символов”. (Критерий зрелости: способность сопротивляться символам. Ночеловечество все больше   молодеет.)

L 86.  Der Nachsommer — Indian Summer — Бабье лето — все это как

88. Лунатики – “(Die Schlafwandler, 1931–32) is a novel (or a novel trilogy) by the Austrian novelist and essayist Hermann Broch. It is considered^{[by whom?]}, along with Robert Musil‘s The Man Without Qualities and Thomas Mann‘s The Magic Mountain, to be a masterpiece of modern German prose of the first half of the 20th century.”

89. Университетский модернизм, назначенный на эту должность, то есть искусственный

90. Я всегда выстраиваю их на двух уровнях: на первом уровне я сочинаю романную историю, а поверх развиваю несколько тем

91. Роман опирается прежде всего на несколько основных слов

92. “Это то, что я называю освещенность персонажей. Людвик озарен ярким светом. Освещен как изнутри (своим собственным монологом), так и снаружи (все другие монологи рисуют его портрет)). (…) Отсутствие внутреннего освещения придает ей характер мистический и неуловимый.

93. Темп главы определяется соотношением между длительностью части и “реальной” длительностью событий. (…) замедлить время, сгустить один-единственный важный момент.

Бюрократия

128. … всего лишь тени собственных учетных карточек. И даже гораздо меньше: они тени ошибки в их личном деле

129. Не проклятие одиночества, а осквернениое одиночество — вот навязчивая идея кафки.

130. Говоря на иностранном языке, мы говорим непристойные слова, но таковыми их не ощущаем. (…) Непристойность — самый глубокий корень, которым мы привязаны к родной земле.

131. Композиторы номер опуса приписывают только тем произведениям, которые они считают “стоящими”

132. агеласт (гр.) — тот, кто лишен чувства юмора.

133. Человек становится индивидуальностью именно огда, когда перестает быть уверенным в единой истине и единогласии.

134. Флобер — “Словарь прописных истин”

How to Retain More of What You Read

https://michaelhyatt.com/myresources/book-net-out-how-to-really-love-your-child.pdf

http://www.businessinsider.com/how-to-remember-everything-you-read-2015-9

http://www.businessinsider.com/how-to-remember-everything-you-read-2015-9

Warren Buffett’s Best Kept Secret to Success: The Art of Reading, Remembering, and Retaining More Books